Форум » Куба » Коса на камень » Ответить
Коса на камень
Консуэло Веласкес: Суть квеста: Эрнеста Матиас и Консуэло Веласкес во время подготовки к свадьбе первой выстраивают непростые и вовсе не открытые взаимоотношения. Участники квеста: Эрнеста Матиас, Консуэло Веласкес, все желающие, оказавшиеся в Гаване на их пути. Хотелось бы увидеть Фиерро.
Консуэло Веласкес: Она очнулась медленно, удушливо, тягостно. Его слова дошли до сознания шпионки не сразу, но взгляд... этого взгляда она испугалась. Что же ты за человек такой, Бальтасар? Рядом с тобой она - слабая, беззащитная... Она уничтожила уже не одного и даже не один десяток мужчин, а тут... -Меня не спрашивали, - закусив губу, она отвернулась от него, вспоминая, как ее волокли, как привязывали, как... Веласкес вдруг села на диване, согнувшись пополам, содрогаясь и рыдая. Но слезы не текли. Она только бессвязно говорила, вздрагивая и дергаясь, всхлипывая и заикаясь, извиваясь, как от ударов плетью. Не ему, нет - она уже и забыла оо том, что он рядом. Она говорила себе, Богу... Не разжалобить - рассказать. Попросить защиты. -Она ударила... меня. впервые! впервые в жизни меня ударили! я думала, это... самое с-с-страшное, но нет.. я не... я боюсь, а ты бросил и ... потом... они тащили меня... я не помню куда, но было душно, и.. и... так больно, и... связали... зачем я не умерла, так ведь лучше, а ты бросил, и я... Больше она не могла говорить. Не могла и не хотела. Она сильно сжала колени, точно пытаясь сломать себе кости. Вдруг вскочила, насколько ей это позволило ее бешеное состояние, попыталась бежать куда-то, зачем-то, но, запутавшись в платье, снова оказалась на диване, содрогаясь от рыданий без слез и звука. Она никогда никому этого не рассказывала и не рассказала бы, но он...
Фиерро: Все эти заикающиеся слова вызывали отвращение. Он не мог сесть, ходил по комнате туда-сюда. Нервно потирая руки или запуская пальцы в прическу - Черт бы тебя побрал, дрянь, ты дрянь -Ты знала? Ты знала, что ты в положении до моего отъезда? - он подошел к ней, схватил её за запястья и хорошенько тряханул, чтобы она пришла в себя и посмотрела на него - Даже если нет, кто тебе дал право допустить, чтобы они так сделали? Хотя, я тебе не верю. Ты еще та изворотливая змея, я не верю тебе. Твоя работа, всегда значила для тебя больше всего в этой жизни и я не удивляюсь, что ради нее ты пожертвовала ребенком, но я готов убить тебя за то, что этот ребенок был нашим! Моим, ты понимаешь? Моим! - он снова хорошенько тряханул её, чтобы не вмазать ей увесистый шлепок, Фиерро резко отпрянул назад и подошел к стене. Удар, второй, костяшки были сбиты, кровь едва сочилась, мелкая сыпь полетела от стены.
Консуэло Веласкес: Консуэло отчаянно мотала головой, только говорить ничего не стала. Она не оправдывалась, она говорила правду. Но теперь, какая теперь разница? -Ты предал меня, - хрипло, глухо говорила она. - предал. Оставил, уехал, даже не пожелал выслушать. А я ждала тебя. Ждала. Она отерла от капель лицо. -Не смей меня обвинять - я виновата только в том, что не выпила зелье, чтобы не допустить этого. Я виновата только в том, что влюбилась. Не смей меня обвинять, не смей, не смей, не смей... Консуэло раскачивалась, сидя на диване. Она сегодня свихнется.
Фиерро: Кровь уже крупными струями сочилась по рукам, но Фиерро этого будто не замечал. Когда ярость немного улеглась, он облокотился рукой о стену и оперся лбом об локоть -Значит, ты знала- закрыв глаза, сдерживая трясущийся от негодования голос, медленно сказал Фиерро - Это я не захотел тебя выслушать? - повернувшись к Консуэло спросил мужчина - Когда, я тебе говорил что уеду, ты устроила пустую истерику. Не объяснив ничего толком и не дав мне никакой мотивации остаться! - вновь стену сотряс сильнейший удар, возможно, Бальтасар уже сломал себе какую-нибудь кость, но в этом приступе ярости и ненависти, он не чувствовал ничего, абсолютно ничего - Ты, как маленькая обиженная девчонка, устроила истерику. Мне надоело терпеть твои выкрутасы и я ушел. Ушел, потому что ты, ни хотела видеть ничего, кроме своей работы - тяжелое глубокое дыхание наполнило комнату. Фиерро постепенно, но приходил в себя - Моя вина лишь в том, что я смог - слово полюбить, острым комом застряло в горле - Смог позволить тебе, окутать меня своей паутиной - кулаки прерывисто сжимались и разжимались, желваки гуляли по напряженному и красному от гнева лицу. Мир в очередной раз рушился, в очередной раз. Это случилось дважды, третьего раза, Фиерро не допустит. Судьба была к нему благосклонна как к деловому человеку, но всегда наказывала его, за удачи в его работе, ударами и болью в личной жизни. Фиерро знал много женщин, но он всегда был осторожен. Он мечтал, мечтал о наследнике и приемнике. Поэтому, он положил половину своей жизни на алтарь риска. Чтобы его семья была в достатке и не отказывала ни в чем. Его примером была его же семья, в которой отец любил мать, а мать любила отца. Они были его идеалами, его голубой мечтой, образцом семьи. Иметь наследника от случайной женщины - это было против его правил, а полюбить....полюбить он смог только однажды, и однажды, он потерял эту любовь, потерял в тот день, когда пришли головорезы из шайки Сабателло, изнасиловали сначала жену, на глазах детей, а затем закололи и её и детей. Это было почти начало карьеры Фиерро, но он уже прочно стоял на ногах. Однако, перешел дорогу другому контрабандисту острова Маргарита - Сабателло, который решил таким образом уничтожить соперника. Спустя меньше года, Бальтасар отомстил, отомстил так, что весь мир контрабандистов говорил об этой страшной мести, но легче от этого не стало. Боль утраты лишь притупилась с годами. После этого, он не любил, никого, ни одну женщину. И вот, как подарок с небес, появилась вторая, которая смогла растопить лед в его сердце, но она же, воткнула в это сердце кинжал, который, поставил фатальную точку в их отношениях.
Консуэло Веласкес: -Я. ничего. не знала, - произнесла она раздельно, внешне спокойно. Нет, это был не покой, это была отрешенность обреченной на смертную казнь, - а в тот вечер... я не могла тебе сказать, не имела права. Понимаешь? Не понимаешь. Не веришь. Ты никогда не верил мне, ни-ког-да... И тогда не смог, и сейчас не можешь... Она была почти безразлична. Увидела вдруг его перед собой, как из тумана появился дикий взгляд Бальтасара. Увидела - и обомлела. Он был несчастен. Сжатые в кулаки сбитые руки. Кровь и пыль, боль в глазах. Что она натворила? Не проще ли было оставить его в счастливом неведении? Знала же о его семье, знала, как он относится к детям... Но нет, он бросил ее, он не поверил ей... Гордость снова взмыла и рухнула на мостовую. Что они натворили?!
Фиерро: - Ты не имела права, без моего ведома, убивать нашего ребенка - пальцы с такой силой сжались в кулаки, что ногти впились в кожу и почти ранили ладони - А как, тебе верить после этого? Ты противоречишь сама себе. То говоришь что не знала, то,что не имела права сказать - горькая, горькая усмешка и истеричный смех разнеслись по всей комнате - Какая же ты дрянь, и почему я все еще с тобой разговариваю - это уже было поведение неадекватного, почи сумасшедшего человека
Консуэло Веласкес: Господи, он перепутал все ее слова, перепутал все, лишь бы обвинить ее... -Я не знала о нашем ребенке, - отчетливо сказала Консуэло, - меня отправляли в другую страну. Я не имела права говорить тебе об этом. Она так больше не может, не выдержит. Что они делают друг с другом? Девушка рванулась, встала, не обращая внимания на кружащееся сознание, в несколько шагов оказалась рядом с ним, обхватила голову Фиерро и притянула к себе. Пусть ударит, пусть даже убьет, но только не смотрит так, как будто его режут по живому. Она слишком хорошо знает, каково это....
Фиерро: Сильное желание отшвырнуть от себя эту мерзкую лгунью, бурлило в крови итальянца. Но, он всеми силами совладал с собой - Все не этом сходится. Ты не имела права мне говорить, ты предпочла меня работе. А когда узнала о ребенке, почему ты не ушла, почему ты не сбежала? Если бы ты хотела этого ребенка, ты бы наплевала на работу, ты бы сбежала. Ты знала, где я. Ты знала, где меня искать, но не захотела - Фиерро не прикоснулся к женщине, он как марионетка, не двигаясь говорил эти слова, а она, обнимала его голову, прижимала к себе, но внутри него была пустота и вокруг тоже.
Консуэло Веласкес: Она держала его голову, не в силах отпустить. Раздавила бы, чтобы все эти мысли выветрились, если бы могла... -Я говорила тебе тогда, что не могу уйти. Не мо-гу. Обстоятельства выше меня, я никогда не могла над ними подняться. У меня не хватило сил рассказать тебе все тогда, но хватило гордости отпустить тебя... Она сильнее сжала его голову. -Ни один человек королевы не работает на чистом энтузиазме. Она уже спокойна. -И у нее для меня есть неоспоримый аргумент. Но что я говорю, ты все равно не поверишь. Она отпустила его голову. -И тогда не верил. Никогда не верил! Чтобы гордая испанка отправилась за предавшим ее плантатором?! Это было слишком для меня. Я ненавидела тебя. Так и стоит перед ним. Не отрицающая своей вины, не прячущая чувств. Почему она открыта перед ним?!
Фиерро: Его руки вновь скрестились на груди, он смотрел на неё сверху вниз, смотрел ненавидящим взглядом, а при этом, внутри была бездонная пустота, словно в нем пробили зияющую дыру. - Предал? В чем же было моё предательство? В том, что ты не уехала вместе со мной? Или в том, что когда я пытался поговорить, ты не смогла мне ничего рассказать, объяснить. Ты, не могла мне довериться, и требуешь, чтобы я поверил тебе? - истеричный и отравленный, хриплый смех раскатился в очередной раз по комнате - Девочка, лапшу, ты можешь вешать молодым мальчикам или полоумным аристократам, но не мне. Ты права, я не верил, а что ты сделала для того, чтобы я смог поверить тебе? Кроме вечного обмана, тайн и прочего, я не видел ничего от тебя, и несмотря на это, я предложил поехать со мной, но ты, закатила истерику, что не хочешь покидать Европу, а оказалось, ты променяла меня на работу и сейчас, пытаешься обвинить? - все ещё горько усмехаясь продолжал Фиерро - Хватит, мне опротивела твоя ложь. Контрабандист развернулся к двери. Он хотел уйти и был готов сейчас же это сделать, но что-то его еще держало в этой комнате, что-то осталось недосказанным.
Консуэло Веласкес: Она сидела на полу, горько усмехаясь. -Вот видишь, ты не веришь мне, не имея доказательств... Потому что ты не умеешь верить. Потому что ты не умеешь любить... Голос Консуэло звучал спокойно и отрешенно. -Убирайся прочь. Нам не о чем говорить - мы сотый раз идем по одному и тому же кругу. Убирайся. Я ненавижу тебя. Тяжелое платье мокрого шелка безвольно лежало вокруг ее тонко талии и вновь прямой спины. Пусть уходит, только не оборачивается, не смотрит... иначе она сама бросится ему в ноги...
Фиерро: -Пока ты не научишься слышать и слушать кого-то кроме себя, ты не найдешь своего места среди людей - руки были пущены в карманы, голова поникла, он говорил хрипло и тихо, даже спина крепкого мужчины сгорбилась - По тому же кругу, идешь ты, а для меня, это был финальный забег. Адьёс - широкими шагами,Фиерро вышел из гостинной. Он шел быстро, не оборачиваясь по сторонам, не замечая никого и ничего. Так же стремительно он покинул таверну. Голова была тяжела как чугун. На улице уже смеркалось, людей было немного, а Бальтасар шел...шел в дом Чертовки, чтобы напиться до такого состояния, до какого не напивался никогда.
Консуэло Веласкес: -Иди, - она улыбнулась, точно мадонна, отправляющая сына на казнь, - иди… Бальтасар… Поднялась, привела себя в порядок, позвала трактирщика. Тот с ужасом оглянулся в комнате, замечая неясный беспорядок. -Куда он пошел? -Кто, Фие… - Краппель выдохнул. Ну почему он не остался в своем кабаке на Тортуге?! -Как? Как ты его назвал? Говори! – рыкнула Консуэло. -Фиерро, - обреченно выдохнул контрабандист. -Фиерро, - эхом повторила Веласкес. Что ж, неплохо. Ему подходит это имя, - Так куда он пошел?! Краппель помотал головой. Можно было вытрясти из него признание, но зачем? Что ей это даст? Она не пойдет за ним, не будет его умолять, не будет просить… -Прочь. Веласкес посмотрела в небольшое зеркало на трюмо. Волосы растрепаны, глаза шальные… Руки в крови – его крови! Она вытягивала шпильки из волос по одной, наблюдая, как трансформируется ее изображение. Она сильно стала напоминать валькирию, только чернявую. Налила в бокал вина, снова вернулась к зеркалу. -За тебя, Консуэло Веласкес! За твою разбитую жизнь! – торжественно произнесла девушка и добавила упавшим голосом, - за тебя, Альваро Веласкес…
Фиерро: Пустая бутылка валялась где-то рядом с креслом и на отражении грязного стекла играл огонь. Теплое, яркое пламя игралось с поленьями в камине, этот запах горящего дерева был чертовски хорош и упоителен, потрескивание тлеющих поленьев заполняло дом. Бальтасар Торегросса, сильный мужчина, опасный враг и удачливый контрабандист, сидел и наблюдал на горящие в огне корешки, словно это сгорает его жизнь. Ниточки жизненные, дающие стимул не к простому существованию, а к стремлению делать свою жизнь лучше, и эти самые ниточки, сейчас сгорали без остатка. В глазах мужчины сейчас не было никаких эмоций, все они утихли, под напором алкоголя. Сначала, они были, были усиленными во сто крат, но, початая вторая бутылка принесла уже ступор. Он был один, никто его не видел, и он мог сейчас себе, это позволить, - слезы, слезы, которые может пролить каждый мужчина, у которого есть человеческая душа. Второй раз, второй раз в своей жизни Бальтасар Торрегроса дал волю солоноватым струйкам на своем лице, и поклялся, что больше это не повторится. Пустая бутылка выпала из безвольно болтавшейся руки. Он уже был изрядно пьян, но третья бутыль была откупорена и каждый жадный глоток, он делал, воскрешая в памяти образы покойной жены, убитых дочки и сына и....не рожденного малыша, который в его больном воображении, был точно его копией, разве что, с её аккуратным носиком.
Ernesta Matias: -Не может быть – Эрнеста сидела как громом пораженная и не мгла ни шевельнуться, и сказать единого слова. Она уже ругала себя за то, что отправилась сюда, вслед за Консуэло. Девушка не должна была этого слышать ,не должна была знать. Ненависть к Консуэло сменилась жалостью, чисто по-женски, ей до слез было жаль за это несчастную. Эрнеста не слышала всего разговора, потому что иногда интонации собеседников были слишком тихими, но она поняла суть, страшную суть , которой знать не должна была. Оказалась в ненужном месте, в ненужное время. Жгучий стыд, за то, что подло подслушала такой сокровенный разговор. Шаги мужчины приблизились к выходу и Эрнеста вжалась в стену: -Фух…не заметил Но недолго она расслаблялась, тут же на зов пришел трактирщик, повезло и он не смотрел в другу сторону коридора. Альваро Веласкес? – любопытная девчонка вновь навострила уши. Но тут же себя одернула: -Ты итак слишком многое услышала – отругала себя девчонка. Все еще находясь в шоке, сеньорита Матиас осторожно поднялась из-за шкафа и юркнула в коридор. Не повезло, наткнулась на трактирщика, но извернулась и сломя голову побежала к выходу. Оказавшись на улице, направилась в лавку, где оставила платье. К радостному удивлению, хозяйка бережно охраняла её наряд. Оставив еще несколько монет, Эрнеста вышла на улицу. Было уже темно и страшно. Озираясь по сторонам, девушка увидела двух офицеров. Он их окликнула, услышав в свой адрес пару едких и пошлых шуточек. По поводу того, что одинокой сеньорите опасно бродить в темное время суток по городу, Эрнеста холодно и не растерявшись заявила: -Думаю, что невесте генерал-губернатора мало что моет здесь угрожать, разве что какой-нибудь ополоумевший идиот - офицеры тут же принялись извиняться, взяв Эрнесту под охрану, сопроводили до особняка. В своей комнате, сеньорита уселась на мягкую софу и еще долго думала о том что она так подло подслушала.
полная версия страницы